Ольга Цыбина

Моя тренировка по плаванию накрылась. А все потому, что по соседней дорожке
бассейна носилась Красная шапочка. С белой надписью Iron man и со скоростью
света. Туда-сюда, туда-сюда.
Ее руки стремительно взлетали над водой легкими стрелами и невесомо, но точно опускались на поверхность. Шапочка ритмично появлялась и исчезала под водой. По началу ничего не предвещало беды. Я натянула очки и свою “терпетьнемогу” синюю шапочку и приготовилась, как обычно, по субботам, неспешно проплыть свои два километра в стиле «медитирующего дельфина».
На эту тренировку у меня были большие планы: решить пару рабочих задач, вспомнить рецепт бабушкиного грушевого пирога, прикинуть даты поездки к маме и окончательно решить покупать или не покупать умопомрачительные джинсы, в которых красиво стоять, но совершенно невозможно сидеть. И еще много прекрасных, медитативных мыслей, которые приятно приходят и уходят, когда ты долго, расслабленно и протяжно плывешь под водой.
Начав заплыв неспешно и радостно, с легким заносом вправо, и как говорит мой тренер, с “русалочьими ногами вместо нормальных”, уже через сто метров я удивлением обнаружила, что почему-то набираю темп и ускоряюсь. Еще через двести метров непривычного ускоренного темпа, мое тело начало сопротивляться, пульс поднялся, дыхание сбилось, а рецепт пирога растворился в
тумане. Я, с удивлением, поняла, что неосознанно копирую идеальные движения Красной шапочки, на соседней дорожке, подгоняю себя за Ironmanом, пытаясь делать также быстро и красиво - выдыхать без опоздания, тянуть носок и заводить рук под правильными углами. И даже, о подводные боги, перевернулась под водой, конечно, чуть не захлебнувшись.
Короче говоря, вместо счастливого единения со своими утренними подводными мыслями, уже через пятьсот метров я обнаружила себя выдохшейся, уставшей, и с ярким ощущением недовольства собой. Я никак не успевала за идеальной Красной шапочкой, у меня не получалось…
Та-дамм! Миссия “Долгожданное cчастье по субботам» была провалена. Удовольствие от любимого процесса улетучилось, настроение испортилось. Зато приплыло недовольство собой, своим телом, координацией, скоростью и вообще всем образом жизни (меньше жрать надо). А еще - злость на Красную шапочку на соседней дорожке, которая испортила мне тренировку.
Но только вот, Красная шапочка, конечно, ничего об этом не знала… Она то плавала в своем собственном темпе. Хотя, очень даже возможно, что была тоже недовольна собой и своим темпом, сравнивая себя с какой-то другой Великой Красной шапочкой.
Я плюхнулась на лежак и задумалась: Как часто мы гонимся за теми, кто «плывет» по жизни рядом? Кто, как нам кажется, быстрее, успешнее, красивее или худее? Оглядываемся, сравниваем, расстраиваемся. И при этом теряем свой неидеальный, но настоящий, индивидуальный жизненный
темп. Свой, может быть неуклюжий и не такой идеальный, но точно счастливый "дельфинчик"?
И в итоге, не получаем свое собственное удовольствие от жизни. То есть, от Себя.
Не бегайте за Красными шапочками. Не теряйтесь!

А вы в курсе, что никакой Маслоу никакой пирамиды потребностей не рисовал? Это что значит, теперь шанель можно покупать в любое время, а не только как наешься и почувствуешь себя в безопасности? А Васнецов вообще на голодный желудок не зайдёт?
Почти)
Идея иерархии потребностей, зародилась в голове у Абрама Маслова. Так его на самом деле звали. И в его исследовании 1934 года никакой пирамидой теория и близко не была. Может рисовать не умел, может пирамиды не нравились, а может с воображением не сложилось - история умалчивает.
А факты говорят о том, что уже сильно позже, аж в 60-е годы некий психолог, Чарльз Макдермид взялся интерпретировать Маслова. Но мало того, что в свободном пересказе (прямо как моя соседка, с рассказом про лечение водой, в котором фигурировал кефир) так еще и пририсовав простейшую геометрическую форму - пирамиду.
Пирамидки народу понравились (кто бы сомневался), а как только их раскрасили – так еще больше,. Со стремительной скоростью они распочковались на множество разных пирамид – питания и других не менее популярных сейчас трейгольных сотоварищей. Сейчас есть и пирамиды питания, и другие не менее популярные сотоварищи. Но хорошо бы задать вопрос "Зачем?" Так было упрощать практически философский трактат умного человека? А затем, что работа Макдермита то называлась "Как деньги мотивируют людей" И предназначена была для бизнеса. То есть для руководителей, чтобы понимали, какой морковкой грамотно и вовремя трясти перед носом работника.
Отсюда вывод. Прежде, чем вестись на цветные пирамидки, которые нам пытаются продвинуть, давайте не забывать подозрительно бурчать "про проверить бы эти ваши первоисточники". И не лениться проверять таки. Ибо даже опыт подсказывает, что Просекко на завтрак может быть самой жизненно-важной потребностью в утро воскресенья.

Я сидела на диване. Рядом со мной сидели демоны. Хорошо знакомые, привычно и по-свойски устроившиеся рядом.
Тревога, Обида, Зависть, Страх. На подушке с краю примостились близнецы - Сомнение и Неуверенность и мой любимый новенький - Дактоятакой. Когда они вот так являются все сразу я уже не пугаюсь, как в 20 лет, не прячусь под одеяло, чтобы переждать вдруг сами уйдут, не бросаюсь в слезы и не закидываю их огромным куском торта или бутылкой Просекко. Спокойно спрашиваю, выдыхая: “Явились? Ну, заходите, рассказывайте”. Наливаю себе чашку горячего чая или надеваю кроссовки, чтобы выйти с ними на долгую прогулку и готовлюсь к длииинным переговорам. Не гоню, не спорю, не убегаю. Разговариваю. Не борюсь и не отрицаю. Что тревожно, что завидую, сомневаюсь и обижаюсь. Что много чего боюсь. Выслушиваю их нытье и потихоньку вытаскиваю заранее приготовленное противоядие, защитное заклинание, мой Патронус.
Поворачиваюсь лицом к окну, к свету и начинаю перечислять вслух, как заговор, что важного у меня в жизни есть. В наличии, прямо сейчас. Реальное и ценное. Что повезло мне больше, чем огромному количеству людей на этой планете. Что я могу ходить своими ногами и видеть глазами, что мои родители живы, что ребенок здоров и у всех есть крыша над головой. Что есть друзья, которые поддержат и мозги в голове еще тоже есть. И навыки какие-никакие чтобы на хлеб заработать и так дальше, и дальше перечисляю, и перечисляю. И благодарю.
Напоминаю себе про иллюзорность мира и красивых картинок в соц.сетях, про мою самоценность, которую не отнять, про теорию маленьких шагов и про рыбку Дори c её “просто продолжать плыть”. Вспоминаю реальных людей, которым намного тяжелее, чем мне сейчас. И отодвигаются они потихоньку, разжимают липкие объятия, перестают так назойливо дышать в затылок. Но от них невозможно избавиться насовсем. Они всегда с нами. Разноликие, давнишние или новенькие. Далекие или постоянно топчущиеся где-то рядом. Однако с ними можно и нужно научиться сосуществовать. Приручить, договориться о перемирии или отогнать. Но быть готовым, что однажды они все равно явятся снова и, возможно, все сразу. И тогда, глубоко выдохнуть, открыть дверь, устроить поименную перекличку, привычным жестом поставить чайник или потянуться к кроссовкам. Посмотреть в небо. И приготовится к длиииинному разговору. Но, конечно, бывают такие дни, когда, что не делай, они все равно увязываются за тобой хвостом так, что не отлепишь. Не отгонишь, не переговоришь, не убедишь.
Бубнят и бубнят в ухо, увлекая в тяжелые, плотные хороводы мыслей, закруживая мрачными воспоминаниями, накрывая серой волной беспросветности и окончательно лишая сил. Или в конец обнаглевают и начинают за тебя бросаться огненными шарами злости и яда в окружающих. Тогда у меня остается последнее средство. Я звоню лучшей подруге и говорю, что одна не справляюсь и что иду в гости. Предупреждаю только обязательно, что сегодня буду не одна. С демонами. А вот ее они точно терпеть не могут. Она выслушает их внимательно и скептически, а потом тихо, но решительно сотрет их ластиком логичных аргументов. Распугает, заставит скукожиться, уменьшиться, почувствовать себя ненужными. Швырнет в них непоколебимой верой в меня. Обессиленные, они недовольно засобираются и, наконец, растворятся в воздухе слабыми призраками. До следующей встречи, конечно. Куда уж без них. Но наготове у меня всегда есть мой Патронус в виде длинного списка, кроссовки и Настоящие друзья.

Светловолосая нимфа лет 25 восторженно смотрела на меня в ожидании, что же
такое судьбоносное я сейчас изреку. Я смотрела на нее не восторженно и не изрекала совсем ничего.
За полчаса до данной немой сцены мы с подругой пили чай в ресторане, обсуждая категорически несудьбоносную, а более чем бытовую тему школьных поборов. И вот в самый неудачный момент перехода на ненормативную лексику по поводу размера суммы, рядом с нами приземляется наш общий знакомый, обремененный невозможно прекрасным созданием нежного возраста. Предполагая, наверное, что наши беседы могут вращаться только вокруг Достоевского или уж, как минимум, новинок бизнес-литературы (видимо годы корпоративной карьеры нанесли неизгладимый даже ботоксом отпечаток глубины и величия на наше чело). Послушав в течении получаcа уже общие вздохи на тему роста цен на недвижимость (наш друг), качества образования (моя подруга)
и антропологического прогноза на будущее (про цены и качество я давно все сказала), юная нимфа вдруг задала тот самый, неизменно ставящий меня в ступор вопрос: “Что бы мы рекомендовали ей почитать?”
Оживленная беседа останавилась на полуслове и мы с подругой синхронно
замычали типа “Ну… э… и…сложно сказать”. Подруга выдохнула и рубанула сплеча про что-то скандинавское с кровью и трупами (у нее работа тяжелая, нужно отвлекаться, но этого же за 5 минут не объяснишь.) Девушка неуверенно и, кажется, немного разочарованно закивала
головой, видимо ожидая Канта или уж как минимум Пелевина. И c надеждой перевела взгляд на меня. И…. тишина.
Дело в том, что ответа на этот вопрос малознакомым людям от меня ждать, в принципе, бесполезно. Я никому НЕ рекомендую читать. А если произношу именно так, то неподготовленные граждане немедленно впадают в ступор: “Как же это так? Какой шкандаль”. Но, я то, такой провокативной формулировкой развлекаюсь или как говорит мой продвинутый знакомый - “вставляю кликбейт“. Конечно, имею в виду что НЕ даю рекомендаций. Но реакция народа, поверьте,
незабываема. О, великий кликбейт.
Читать, как процесс, рекомендую безусловно и горячо. И на это могу назвать десяток причин, от культорологических до когнитивных. Но безусловно полезных в любом возрасте. А вот ЧТО именно читать, не рекомендую малознакомым людям никогда.
Поясню. Для меня это личный, вторгающийся в меня, откровенный, слишком
оворящий вопрос. Вернее ответ. Представьте, вот я такая серьезная, а на досуге комиксы про супергероев люблю почитать? Или энциклопедию садовода. Или кровавую резню бензопилой. Что это должно сказать обо мне? Поверьте – ничего.
Я лично знаю нейрохирурга взапой читающего фэнтези про драконов и начальника склада, с карандашом изучающего стоиков. А представляете реакцию малознакомого человека? Книги - это лишь средство для чего-то. Познания, развлечения, утешения, отвлечения. Способ избежать одиночества или получить поддержку. Есть миллион разных причин читать или слушать кем-то созданное. И раздавать советы не зная человека, это как прописывать лекарство, не
поставив диагноз. Речь идет, конечно, о художественной литературе. C нон фикшн проще. Это книги инструкции. Что поесть, как покакать, как управлять компанией. Основной их критерий – полезно/не полезно, содержательно или воды полно. Тут рекомендация может просто сэкономить время. А художественная литература оказывает в большей степени эмоциональное
воздействие. Ведь это же самое ценное - эмоции, мысли и реакции.
Как же я могу на это посягать? На чье-то настроение, например? Бездумно, не зная человека. Может он сейчас проходит сложный период в жизни и скрывает это. А книга хоть и блестящая, но эмоционально тяжелая, которая меня, например, поддержала возьмет и собьет его с ног?
Поднимает со дна твоей души эмоции, которые ты забыл, не знал, что они есть и
ты обязательно что-то приобретаешь – Эмоции, силы, вдохновение, мысли.
На Время
На Душевные силы
Я не рекомендую вам читать то, что читаю я. Или кто-то другой.
Я вообще редко использую это слово. Может быть только по отношению к еде.
Книги нет. Могу показать или прокомментировать, рассказать свои ощущения от
прочитанного. Но рекомендовать - нет. Я даже ресторан не люблю рекомендовать. Не хочу брать ответственность за чужой суп, не то, что за книгу)
Ты читаешь, а внутри что- то перепрошивается, меняется. Само.
Как проповедь. Ты слушаешь текст, но внутри рождается что-то свое.

Вы заметили, как много вокруг стало пугающе много одинаковых лиц? C одинаковыми скулами, разрезом глаз, цветом волос? Как будто где-то используются один и тот же шаблон для вырезания. Губы номер 8.
Когда что-то с красотой стало не так? Как будто, все забыли, что она разная.
И приделали ярлык - популярная. Есть популярная красота, а есть … не красота что ли? И зрители, как будто, не хотят ее искать, усилия же приложить надо.
Видится мне, что это от недостатка походов в Третьяковку. Так бы сказала моя бабушка. У нее это было объяснением на стомиллионов случаев.
Когда перестала быть популярной индивидуальность, самобытность, яркость, резвый ум, ирония, эрудиция?
Веснушки, морщинки лучиками от заливистого смеха, копна рыжых волоc, изгиб тонких изящных губ.
Когда видишь фотографии идеальных лиц и видишь фотографии идеальной жизни, хочется, как в сказке Буратино потрогать рукой слишком красивый огонь в камине, вдруг он окажется ненастоящим, нарисованным?
Когда после сползания с кровати под звуки прыгающего телефона, ты, наконец, ловишь его. А там беспощадные соцсети выдают тебе одну за другой пасторально-идеальные жизни.
Женщин с идеальной фигурой и с сияющей кожей прямо с утра. Их жизнь протекает между успешным бизнесом, курсами самопознания, тремя белокурыми ангелами и Мальдивами по расписанию. Ты только оторвал от себя и засчитал победой попадание ногой в тапок, а они уже расстелили коврик для йоги.
Боулы с замоченными семенами чиа на завтрак и сырники для детей. К полудню в блестящей стообедоварке уже готовится фотогеничный обед из трех блюд, а не живет моль с семьей, как у остальных земных обитателей. На ужин их ждет-не дождется кефир, с умершей ровно по расписанию бифидобактерией.
В спортзале на них непременно бежевые лосины, цвета “презрения к простым смертным”. Так и вижу, как в палитре Пантона, где цвета такими красивыми обозначениями названы - “Космический синий”, “Лазурная волна”, “Солнечная груша “, этот цвет значится оттенком “Укор и Порицание”. За съеденный вчера эклер. А лосины то еще и почти прозрачные, как папиросная бумага, ну чтобы добить окончательно: “Узрите, смерды, целлюлит только у вас”
Хочется сразу же выпить недопитое с вечера Просекко, назло всем красивым картинкам съесть на завтрак селёдку вместе с шубой, закусить круассаном и залить сладким какао.
Но приходится, конечно, натягивать пиджак, доставать из шкафа пыльный нимб и гордо выползать в реальный мир. А по дороге срочно звонить подруге, которая рулит по утренним пробкам на работу, где ей вынут все нервы, завяжут узлами и выдадут обратно в виде годового бонуса. И жаловаться. На этих всегда улыбающихся и пожизненно свежих.
Они же никогда не выдавливают прыщ перед презентацией, глядя в иезуитское увеличивающее зеркало, не едят вареники c картошкой, торт «Рыжик» и не заказывают пиццу семье на ужин ”потомучтовседостало”.
Не орут б****!, наступая на Лего или хвост собаки, и конечно же, никогда не обливаются кофе за 5 минут до родительского собрания.
Их дети вежливые белокурые ангелы, говорящие на 3-х языках и играющие на кларнете, и естественно к ним никогда не приходят вши, аденоиды, лишний вес и переходный возраст. И все это одновременно.
Но моя подруга, мчащая не свет ни заря на работу, чтобы обеспечить отпрысков приличной школой, познавательными каникулами и репетиторами по английскому,
спрашивает веско и основательно: Помню ли я, что говорил на это великий Станиславский?: “Не Верю!”
Они ведь тоже, в конце концов, просто люди. А значит не могут быть безупречными. Но почему-то боятся быть собой. Вот так прямо сказать, что стараются, бьются, зарабатывают как могут, тревожатся. И хотят понравиться. Что мужья у них как у всех, и дети обычные, и проблемы те же. Что боятся чужого мнения, завидуют, стесняются, поэтому иногда отворачиваются и делают вид, что не замечают располневших одноклассниц в кафе.
Они не верят, что их индивидуальность, их собственный внутренний мир кому-то может быть интересен. Такой как есть, без прикраc. Поэтому, возможно, И вкладывать деньги в пятую точку и в острые скулы, а не в гармонию, интеллект, душу. Cтремяcь быть красивыми, а не открытыми, серьезными, а не смешными, важными, а не прямыми. Как все. На всякий случай.
А еще они очень и очень напряжены. Ведь это большая работа создавать мир, а не расслаблено жить в нем.
Хочется погладить их по голове и попросить быть добрее к себе самим. К их детям, и котам, и консьержкам, и подчиненным. Ведь всё заразно. И добро, и зло и быстро распространяется вокруг как бешеный Коксаки. Дыхнул на ненавистную мамашу на школьном собрании и полшколы в прыщах.
А подруга опять с напоминанием, что все помнят фразу Достоевского про красоту, которая спасет мир. Но если прочитать чуть дальше, великий писатель то сказал: “Ах, кабы добра! Все было бы спасено!”
Видится мне, что Федор Михайлович имел ввиду, что все-таки Доброта спасет мир.

С ним не легко и иногда он не просто бурчит сам с собой, а позорит меня на людях. Не даёт поддакивать, вести светские беседы и даже понимающе кивать головой. Сначала терпит, а на какой-то минуте, выбрасывает красную карточку и просто отключает звук у говорящих. И слышу я только шум. Как будто лес шумит, или птицы поют. "А слова, - говорит - тебе не обязательно слушать, они смысл не образуют".
Услышав некоторые из них (что-то про крайний раз, или топчик, про то, как взрослые кушают и им вкусно, едят соуса и заключают договора) так дергаться внутри начинает, что лицевые мышцы спазмируются и перестают держать оборону..
Приходится объяснять товарищу Л.Х, что не это важно. Что люди имеют право говорить, как хотят. Главное, ЧТО говорят, по Смыслу и Намерению. Ну отключишь ты внутри меня звук. Не газ же, с электричеством. Переживу.
Но вот, когда в словопотоке отсутствует Цель и Смысл, тут мой мозг автоматически переходит в режим полета, с одной аварийной функцией, молчать и далее по стеночке продвигаться к выходу.  
В компаниях незнакомых или пространноговорящих людей мой статус стремительно меняется от Вежливого малоговорящего к Невежливо Немому. В рабочем же лексиконе скоро останутся 3 слова-  "Да, Нет и Зачем?". Из приличных.
Вот думаю, хорошо бы учили правилу об объединении Звука и Смысла. Тогда  слова сами бы подбирались. А не наоборот.
С лингвистическими внутренностями жить не легко.
А еще этот, по фамилии Хренов, постоянно так и норовит у народа невежливо спросить - "А вы сейчас сами точно поняли, что сказали?"

Теплым летним вечером в модном ресторане с видом на подмосковные березы, мы с московской подругой ели раков и обсуждали перипетии ее околосемейной жизни.
Тут краем глаза замечаю, что косится на меня красный молодец средних лет, в кафтане известного кашемирового бренда и вызывающе одомашненных бархатных тапках. Смотрит, так лукаво, наклонив голову и улыбается одними глазами, но вызывающе весело.
Интересно, думаю…. Вряд ли на красу мою воскресно-неземную в трениках позарился. Не иначе, как интеллект мой и харизма из-за горы панцирей отсвечивают.
Вдруг, подозрительно-кашемировый субъект снимается с дивана цвета беж, подходит к нам и вежливо так вопрошает:
“А Вы не из Ростова, случайно?”
Мое, уже заготовленное “Ес Ай Ду” повисает в воздухе, подруга закатывает глаза в старомосковском стиле “могли бы что-нибудь по-оригинальнее придумать, понаехавшие вы наши”
Ну что, мы с ракообразными выдохнули, попрощались с матримониальными планами и гордо кивнули, но на тапки, за неверный вопрос, обиду затаили.
Любопытство и бабушкино старорежимное воспитание все же победили и пришлось натянуто вежливо поинтересоваться, что же в моей легкой поступи выдало жительницу Юга России? Может с местными барвихинскими белками не так поздоровалась?
“Вы, - говорит, - так раков сурово выбирали, как будто собеседование в “Норникель’ проводили. Cмотрел бы и смотрел. Так, только на Дону выбирают”
И вдруг улыбнулся тепло так, по-домашнему - “Передавайте там всем нашим, Ростовчанам, привет. Они одни такие, особенные”.
Пришлось ему простить и несбывшийся ремонт в доме на Кингc роуд и бордовые бархатные тапки. Хотя второе оказалось несоизмеримо сложнее.
И, я подумала, как тепло это прозвучало - Нашим. И, что, действительно в Ростове все и правда, как бы наши.
Мы покупаем у знакомых, едим у знакомых, лечимся у знакомых.
И в этом есть что-то невеcомо личное, доверительное и домашнее.
Как будто идешь по делу, а попадаешь в гости.
В Ростове у всего хорошего, нужного и важного есть Имена.
Завтракать и обедать непременно к Панченко и Кисляку в “Онегин”, там встретится улыбающийся Роман в белоснежной рубашке и подарит вашей теще эклер. Теща зардеется, расстает и полюбит его навеки. Нет, не эклер.
Безупречно элегантный Николай Анатольевич будет сидеть на веранде с самыми красивыми в городе цветами. И они, как всегда, будут проигрывать ему в виртуозном сочетании полутонов. Зимой, повелитель парковки, Владимир, непременно заберет из ваших замерзших рук, ключи от машины и прикажет не волноваться.
За лучшими очками мы поедем не просто в оптику, а именно к Чуеву, за идеальным образом к Плотникову, за тортом заcкочим к Ветровой.
За кремами только к Ирине, на процедуры к Оксане, за утонченными интерьерами к Алисе, а и заодно и обсудить, когда лучше дать рекламу в журнале у Барской Ирины.
В “Гавроше” знают имя твоего пса, на базаре, что не любишь кинзу, а Карина cделает тебе узи, определив пол по невидимой миллиметровой черточке, ведь она знает и тебя, и твоего мужа и маму и ей, конечно же, и самой интересно.
И вокруг не просто люди, а именно Геннадии, Татьяны, Рустамы, Инны Владимировны, Димы. Тебе не нужно напрягаться, нервничать и быть настороже, как в невыносимо большом внешнем мире.
И ты им всем за это благодарен. За то, что не нужно гуглить, читать отзывы, пересчитывать сдачу, а можно расслабиться и доверять. И не рисковать завтраком или почками, а значит почти целой маленькой жизнью.
Можно выдохнуть. Они свои. Они все про тебя знают. Им не нужно объяснять, про жару, и почему ты сначала должен постоять под кондиционером, а только потом начать говорить, про лужи по колено и почему твой ребенок в мокрых шортах (и так понятно - сидел в “Пирсе” по пояс в бассейне, ловил рыбу).
Тебе всегда выдадут стакан воды, валерьянку или Просекко, а детям леденец.
Тебя узнают, тебя понимают, тебе рады.
Ольга, Вам завтрак как обычно?” И за это “Как обычно” не просто от человека на работе, а от знакомого, улыбающегося Кирилла, ты готов сдать билет куда угодно. И все променять, на домашнюю понятность и незыблемость этого южного мира.
Ты вытягиваешь ноги на дощатой терассе с разноцветными тюльпанами, и знаешь, что это сделала талантливая Янина. Щуришься от нестерпимо яркого весеннего солнца и Здороваешься, Здороваешься, Здороваешься.
“Галюсь, как ваша школа? Петь, что там родители? Как я рада тебя видеть!
Вика, это что, уже такой сын? Никому не говори, путь думают другое и завидуют.”
“Здравствуйте, Фира Львовна, как там маленький Марк и его скрипка?“
Ой, Олечка, молчите! Ну, не Ойстрах, но такой красивый!”
И тебя целуют и обнимают. И окружают Знакомые люди. И клянутся, что больше в ту Москву не ногой, ведь там нет солнца и никто никому не нужен и только здесь хорошо. Лукавят, конечно, но им можно, они свои.
Не важно, где Ростовчанин встретит Ростовчанина - в Хайфе, Кап Ферра, на Савеловском рынке, Марбелье или подмосковном ресторане. Он узнает тебя, по только нам ведомым признакам, посмотрит не мимо, а улыбнется и, вероятнее всего, запомнит твое имя. Что в остальном мире вероятность свою уже давно потеряло.
Ведь он совершенно точно скучает по уютному миру под южным слепящим солнцем, где всегда все чуть громче и чуть ярче, чем комильфо, чуть больше блесток, больше гудков, больше луж, но и больше теплоты, улыбок, больше Людей.

PS. И, несомненно, каждый второй может квалифицированно провести собеседование с раками.

Уже вечер и я сегодня не справилась.
Вернее, я справилась с режимом, с правильным завтраком, и с консультацией тоже справилась.
Но вот сижу и не оставляет мысль, что где-то накосячила. Накосячила с собой. Я шла по улице, передо мной шла девушка. Она крепко держала за руку малыша лет 5. Нам было по дороге около километра и все это время современная молодая девушка в модной юбке (я давно в поисках такой) каким-то несовременным голосом говорила одно и тоже. "Нет, Нельзя и Не трогай".
"Нельзя подбирать палку, нет, нельзя бежать, нельзя ныть, мороженое нельзя, зонт опускать нельзя, не знаю" и так далее. Без каких- либо пояснений. Все это сопровождалось- "убьешься, промокнешь, упадешь".
Вот интересно, думала, юбка у нее современная, так откуда стереотипы времен моих родителей?
Через 2 часа я поняла, что до сих пор внутренне беседую с ней. Оцениваю, учу жизни, рассказываю о последствиях подобного обращения. Я жарила кабачки и мысленно спорила и приводила весомые аргументы. В общем учила чужого человека жить).
Потом позвонила подруга и попросила помочь со сбором информации по университетам для дочки. Эт я люблю. Вот и занырнула на 2 часа. Потом устала и заслуженно посмотрела серию сериала. На 1 час 20 мин.
К вечеру поняла, что:
Я НЕ написала главу книги
Я НЕ рассчитала себестоимость нового комбеза
Я НЕ написала часть нового курса
Я НЕ назначила нужную встречу
Зато я прожила целых 3 чужие важные жизни- мамочки в длинной юбке, сериальной героини и подруги.
А своя, не такая уж и важная, осталась за бортом.

Однажды в детском саду, в трескучий мороз, мой одногруппник, Сева намертво прилип к металлическим качелям не только языком, но и обеими ладонями. От ужаса он замер, вращая одними глазами из-под съехавшей на лоб синей шапки с большим бубоном и белыми оленями. Олени на шапке тоже замерли от ужаса.
Немая сцена была нарушена девчачьим визгом, и немедленным появлением воспитательницы Риммы Федоровны. Она всплеснула руками и торжественно изрекла: “Ну, Сева, ты и талант!”
Скорее всего, ни Сева, ни красная металлическая труба, покрытая льдом, ни воспитательница, ни даже олени, не понимали до конца, что имелось в виду.
По вопросу “зачем?”, Сева, ни сразу, по понятной причине, ни потом, объяснять ничего не желал.
У талантливых людей есть одна, давно замеченная мной особенность. Они неудобны для социума потому, что их поступки этому самому социуму совершенно необъяснимы. Они никак не вписываются в стройные ряды одногодок, поэтому у среднестатистических взрослых граждан вызывают разную палитру таких же разных и неудобных для них самих эмоций - от удивления и раздражения до полного неприятия.
В данном конкретном, садиковском случае, это подтвердилось довольно скоро, а именно, когда воспитательницы поливали розовый Cевин язык и ладошки одновременно из двух чайников с теплой водой, употребляя выражения, не совсем подходящие для ушей старшей группы детского сада и демонстрируя высокий уровень эмоциональной неустойчивости. На самом деле, они, конечно, просто волновались за Севу, его язык и вызывающее тревогу асоциальное будущее.
С маленькими талантами особенно сложно. Они другие, обычно сосредоточенные на чем-то своем, неудобные, не всегда социально приятные, не сильно человеколюбивые. А кому же понравится, когда страстно любят цифры, прыжки в три оборота, шахматные этюды или Cтравинского, а вас нет.
Вероника рисовала ангелов в тетрадке по русскому языку. И в тетрадке по литературе тоже. Таких добрых, забавных созданий в длинных рубашках и колпачках с бубоном-звездочкой. Они смотрели на нее, улыбаясь из всех неинтересных тетрадок и обзаводились своей независимой жизнью. Ангелы водили хороводы, пили чай с печеньем перед камином, летали и разносили подарки детям. Один, особенно непоседливый, ангел-садовод, даже сажал вишневое дерево прямо под задачей по алгебре.
Они жили своей уютной жизнью в домиках с розовыми кустами и белыми палисадниками и переходили со страницы на страницу тетрадок, торопливо и озабоченно собирая упавшие с неба звезды в маленькие мешочки.
Вероникина мама не обращала внимания на двойки по математике и литературе и тройки по всем остальным предметам. А на ангелов обращала. Таких вдохновенных, живых, веселых, задумчивых, разных. По вечерам, они вместе с дочкой рассматривали их и придумывали имена.
Художественная школа Веронике категорически не подошла потому, что она упорно не хотела рисовать неодушевленные натюрморты с персиками. А хотела только одушевленных ангелов в очаровательных домиках.
Мама решила, что пусть пейзажи и натюрморты рисуют другие дети, и нашла ей студию рисования, обычную, небольшую, в старом дворе, но с прекрасной девушкой Анастасией, которая, увидев Вероникиных ангелов, чуть не расплакалась и сказала, что они непременно должны жить у нее в студии. Так ангелы нашли свое место и начали обживаться. Потом потихоньку перебрались на открытки и сумки. А Вероника пошла не в художественную академию, а на курсы иллюстраторов.
Через пять лет она получила первый приз на международном конкурсе иллюстраций к детским книгам. И теперь ее непоседливые ангелы расселились в детских комнатах по всему миру.
Таланты незримо отличаются от остальных соплеменников, и, если приглядеться, их можно заметить в любом детcком коллективе. По особому погружению в свои мысли, организованности и сосредоточенности, или наоборот витанию в облаках и взрослом взгляде.
Их не выстроишь в общую линейку, не заставишь жить по общему расписанию и ходить строем. Их нельзя усадить ровно на стульчик или за письменный стол, а скорее всего, вообще никуда нельзя усадить.
Они не переносят уравниловки и одинаковых наклеек на шкафчиках, утвержденного режима дня, парт, сна по расписанию, стандартных мыслей и бессмысленных задач. Не любят, когда заставляют лепить одинаковых ежей, говорить “Здравствуйте” и улыбаться совершенно незнакомым тебе людям, а потом, кстати, нелогично просят незнакомцев остерегаться. Отступать именно две клеточки от полей, вмеcто того, чтобы думать о красоте цифр и узоре алгебраических примеров и терпеть не могут тех, кто заставляет отступать эти клеточки.
Таланты бывают разные. А растить их приходится одинаково. Как редкий цветок -внимательно, заботливо и преданно, c поливом по часам. К ним нужно особое отношение, все наше время и посвящение. С ними нужно возиться и оберегать от внешних температур.
Мальчик Саша рисовал батальные сцены. Он в мельчайших подробностях воспроизводил на листочках, из обычной зеленой школьной тетрадки, сцены известных битв и сражений. По клетчатым листочкам летели скакуны в яркой упряже и бравые кавалеристы с саблями, ехали орудия, шла со знаменами пехота.
После школы Саша бежал в районную библиотеку за книгами про всевозможные войны и сражения и уже дома старательно вырисовал карандашами знаки отличий, кольчуги, шлемы, оружие. 
Вырезал, склеивал и раскрашивал в правильные цвета обмундирование, знамена полков и королевских армий. Каждый аксельбант, меч или миномет были на своем положенном им месте. Он знал столько, что учитель истории позволял ему рассказывать о сражениях перед всем классом.
Фигурки можно было переставлять, располагая, как в настоящей битве – Бородино, Сталинград, осада Константинополя. Весь его стол был уставлен ожившими полководцами, солдатами и орудиями, соединенными в единую диораму знаменитого сражения c мельчайшими подробностями.
На одну битву требовалось много времени и целая тетрадка в клеточку. Кто-нибудь из мальчишек всегда отдавал свою, не смотря на подзатыльник, явно ожидающий его дома, ради того, чтобы прийти, посмотреть и послушать вдохновенный рассказ про знаменитую битву под Верденом.
А потом наступал вечер, приходил отец и старшие братья и говорили, что пора отправляться на работу. Саша родился в семье домушников, то есть, домашних воров и семью, конечно, не выбирал. И не выбирал, когда ему приказывали лезть в форточку или в узкую щель забора. Эта была роль самого младшего члена семьи, а он подходил идеально – маленький, худой и легкий. И никто не спрашивал Сашу, насколько страшно ему было оказываться в чужом темном доме и красться к двери по грозящим заскрипеть в любой момент половицам, а не вдохновенно рисовать битвы и полководцев. У маленьких людей взрослые вообще мало что спрашивают.
Однажды что-то пошло не так и хозяева оказались дома. Все убежали, а заброшенного в форточку Сашу застали на месте преступления. Конечно, он сказал, что был один, ведь такой всегда был уговор. Его отправили в колонию для несовершеннолетних, а полководцев в мусорное ведро. Жизнь разорвалась на мелкие клочки, как листочки, на дне того самого ведра.
Бывает, что талант может и сам пробиться в жизни. Но, нужно, чтобы ему, как минимум, не мешали, не вырывали с корнем. Не выбрасывали в форточку.
Многим не повезло родиться в том месте, где твой талант никому не понятен и не нужен. Это похоже, как если бы в огороде, вдруг зацвел непонятно откуда взявшийся редкий цветок. Среди картошки и кабачков. Неуместный, слишком изящный и совершенно бесполезный. Чужестранец, практически сорняк. И что с ним делать? Не сварить, не пожарить.
Талант дело хрупкое. Cо стороны, представители талантливой касты, могут иногда казаться успешными, высокоорганизованными, сосредоточенными и даже слишком правильными. А на самом деле, они очень хрупкие и незащищенные, ибо живут чем-то то одним, самым для них важным, единственным миром. И если его отнять, у них совсем ничего не останется.
Для взращивая талантов очень нужны правильные окружающие. Мамы, ждущие после танцев с термосом сладкого чая, бабушки с маленькой бутылочкой свежевыжатого гранатового сока перед заплывом, дедушки, везущие тяжелые сумки на колесиках с хокейной амуницией. Папа в шесть утра, зимним промозглым утром, пробираясь через весь город, везущий на тренировку по теннису. 
А еще терпение. Много терпения.
Годами вынимать детальки “Лего” из носа, пальцы из розетки, кота из стиральной машины, оттирать первые пейзажи на обоях и мазать коленки йодом. Удовлетворять природное любопытство будущего естествоиспытателя, отвечать на тысячи вопросов про мироздание и идти третий раз на туже самую лекцию в планетарий. Cлушать сложный такт в полонезе Огинского две тысячи раз, а сам полонез, как минимум, тысячу. Приютить двух ящериц, сделанный для них дом, муравьиную ферму и виолончель у себя в гостиной.
Талантам нужен проводник и самый преданный поклонник. Тот, кто будет с трепетом покупать на всю зарплату струны для скрипки, акварельные краски и пуанты, заказывать на Амазоне атлас по анатомии Неттера, реактивы для опытов, или расшитый стразами лазурный купальник. И не ехать в отпуск к морю, а ехать на соревнования в Саратов, на сборы в Зеленоград или на прослушивания в Казань. Вытирать слезы умиления, хлопать в ладоши до звона в ушах, рисовать поддерживающие плакаты, приводить всех друзей на соревнования и истошно вопить с трибуны.
Это время, силы, энергия. Олимпиады, соревнования, сборы, отчетные концерты, конкурсы. Падения, взлеты, победы, проигрыши, слезы. И так по кругу, много лет. Холодное утро, волнение, полонез, медаль. И снова. Холодное утро, волнение, полонез, медаль.
А еще, таланту нужно и важно терпеливо и часто объяснять, что он талант.
Напоминать, убеждать, вкладывать веру, силу и душу, покупать лучшие удобрения, вовремя пересаживать в другой горшок по росту. И, непременно, гордиться, обожать, надеяться, верить.

P.S. Кстати, та самая воспитательница из садика, то оказалась права.
Сева сейчас возглавляет собственную высокотехнологичную компанию с непроизносимым названием где-то в районе Силиконовой долины.

Я не верю, что существуют Пустые люди.
Мы привыкли снобистски бросаться этим прилагательным по отношению к девушкам - "такая красивая и такая пустая". Или чудовищно авторитарно обычно к детям - "пустоголовые", "голова пустая".
Люди не бывают пустыми. Никогда.
Они просто наполнены тем, что вам не нравится. Что вы не считаете важным, достаточно существенным, достойным вашего внимания.
Кто-то наполнен рецептами тортов и компотов, кто-то упражнениями по прокачке спины, кто-то ценами на гречку, а кто-то стихами.
Почему же ваш Пелевин важнее чем, чей-то компот?
Одни загружены мыслями о разнице детских смесей, шуроповертов или цвете новой сумки.
Другие - как сварить борщ вкуснее, чем вчера или как выйти замуж. Кто-то книгами по философии, а кто-то кулинарными. Инструкциями к детскому паровозику,  автомобилю или к лекарствам от диабета отца.
Обладателям внутренних борщей, инструкций и тортов не понять обеспокоенных глобальным потеплением. Так же, как и наполненным мыслями о новой яхте, не оценить глубин буддийских монахов.
Внутри людей океаны и пропасти, бермудские треугольники и марианские впадины. Но там обязательно что-то есть.
Все, абсолютно все наполнены мыслями, чувствами, эмоциями и собственными мирами. Злостью или завистью, радостью или тревогой, любовью или ненавистью.
Абсолютно все ведут внутренние диалоги, войны и переговоры. Побеждают или проигрывают.
Но однажды, все могут остаться на самом дне. И вот только тогда, можно действительно опустошиться. Остаться на днище пустого колодца горя и боли, зависнуть в вакууме страха и безнадёжности. Высохнуть и пойти трещинами. Без мыслей, чувств и эмоций.
Не стесняйтесь, не маскируйтесь. Если однажды это случится, наступит день когда вы потихоньку начнете наполняться, чем-то живительным, пусть даже категорически не понятным соседу.
И если вашим спасителем окажется рецепт вишнёвого пирога, на первых порах, это уже более, чем достаточно.
Так что, не судите, если у кого-то сейчас внутри только рецепт компота. Вы же не знаете, возможно, это уже огромная победа.

У меня есть подруга, которая живет на другом конце земного шара. Созваниваемся мы редко, ну может, раз в год. Понятно, что у каждого своя жизнь - "Жив? жив. Все здоровы? все здоровы." Послушаешь про детей и родителей, бизнес, расскажешь про себя, а потом снова ныряешь в свою жизнь, с круговоротом задач разной сложности.
И вот получаю от нее в день рождения добрые и вдохновляющие слова. Знаете, не формальные такие буквы и смайлики, а именно слова и от души.
Я ответила, тоже искренне, что мол спасибо, люблю, ценю и помню. Приняла и понеслась жить свою жизнь дальше.
Поздравлений в тот день было много разных - от необходимости, от души, корпоративных, добрых, коротких и подробных. А я из тех, которые вообще не ждут поздравлений. Мне очень приятно, но если кто- то забывает, вообще не думаю на эту тему. Я сама постоянно про все забываю.
Через 2 недели я узнала, что именно в тот момент ее девятилетняя дочь лежала в реанимации. Из-за сепсиса ей уже ампутировали обе ноги. Ребенку в 9 лет! И это не просто трагедия, это целый поезд жизни всей семьи стремительно сменил колею и неуправляемо несся в страшном неизвестном направлении. Я случайно сопоставила даты и остолбенела.
Даже не могу представить, в каком колодце боли и отчаяния была моя подруга в тот момент. В какой черной пропасти страха за ребенка, ужаса, злости на мироздание.
И из этого высушенного дна тревоги и страха, она нашла - нет, не силы. Вот сил у нее точно не было. А часть душевного пространства, выделила у себя часть эмоций, которых ей самой категорически не хватало. И этот ценнейший кусочек отдала другому человеку...
Вроде, ну что тут такого - поздравление написать. Вот нет. Вспомнить о существовании мира извне, не лежа на пляже, а сидя в реанимации, отдать другому свои эмоции, пусть даже каплю, когда у тебя в душе иссушенная пустыня. И не близкому, а человеку за тысячу километров.
И я подумала, что вот так, в мелочах, наверное, и выясняется, что с глубиной и шириной внутри человека.
Не важно, что это за шаг конкретно, но точно, не сделанный для своего эго и для себя. И не ожидая ничего взамен. Звонок без повода, поздравление, мысли о другом человеке, чужом ребенке, маме, приютской собаке.
Дело в том, что важно, чтобы этот колодец, в принципе, в душе Существовал.
Что его когда-то вырыли. Родители, бабушки, дедушки. Душевностью, научением сочувствия, внимания, добротой, душевной щедростью, любовью.
Может это так и называется, когда про глубину души говорят? Такое вместилище внутри тебя всего неосязаемого.
Да, именно в тот страшный момент, ее полость была наполнена до краев переживаниями, черным страхом, нестерпимой болью и концом жизни.
Я уверена, завтра там будет место и для других вещей- гордости за силу духа дочери, веры в ее силы, заботой о родителях, радостных дней рождений, да много, чего хорошего.
Главное, чтобы этот колодец души был у человеков когда-то и кем-то вырыт. Тщательно и основательно. И это, была бы, не мелкая лужа, сама собой случайно образовавшаяся в старом асфальте. А плоды трудов того, кто долго и терпеливо рыл и трудился для этого, но обязательно в глубоком детстве. Когда дети растут и у них внутри есть еще много места для всего. И вот для таких душевных полостей особенно.

Мы шли по улице. Я и торт. Светило яркое солнце и радости нашей не было предела. Мы пытались спасти друг друга. Я - его от конкуренции на сложном кондитерском рынке и грустной смерти через списание, он меня - от ужаса того, что час назад, при перезагрузке компьютера, исчезла моя работа.
Ей была отдана неделя жизни и триста грамм конфет «Маска». Оставалось только распечатать ее изящным взмахом руки, а она взяла и просто исчезла. Театральный жест был сорван, обертки взмыли ввысь, собака поперхнулась на кресле от моего анафилактического стона.
Следом подполз друг-шок и сложное решение - покалечить ноутбук-предатель с логотипом обгрызанного яблока и попутно усилить горем носогубные складки или подняться на невиданную ступень саморазвития и выбрать путь городского самурая.
То есть, из последних сил натянуть треники и гордо выползти на улицу на встречу приключениям. Превентивная косметология становится все дороже, так что выбрано было второе.
По дороге меня одолевали мысли о том, что же для нас все-таки значит еда? Удовольствие? Или священное топливо в храм тела, витамины и микроэлементы?
Давайте уж на чистоту, горожане. C утра пораньше снимите с головы кота, выньте лаванду из ушей, встаньте в тазик со льдом и пригубите мерзкого модного голубого матча, вот тело само и завитаминиться от шоковой отморозки, гормоны вздрогнут, кровь забулькает. Для этого организму пища особо и не нужна. А нужна максимум вода, горсть витаминов и понимание того, что, чем старше организм, тем осторожнее с тем, что принимаем внутрь. Кого, кстати, тоже – но это точно отдельная история.
Для городского жителя с серым небом на голове, детьми с «Окружающим миром», ипотекой строгого режима, еда представляется в виде вожделенного конечного результата Хренодня. Но мы же не про зожевую бодрость сейчас говорим или вечерний побег от работы в тарелку со спагетти, а про Удовольствие от благословенной пищи.
И вот именно тогда, твоим другом и сообщником, а главное убежищем, становится пекарня под домом, кафе под полосатым козырьком и розовой геранью на террасе, ресторан с нарядными скатертями. Где приветливый официант рад тебя видеть, в отличии от школьного вахтера. Запах кофе из блестящей кофемашины успокоительно подплывет первым, глянцевый столик c полосатой льняной салфеткой, удобный диван, круассаны в плетеной корзине напротив и это магическое: “Добрый день, Ольга, вам кофе прямо сейчас?” Ну, конечно же! И покоя, и бодрости, и настроя на длинный день и меня самого, можно мне? И побольше!
Тебя здесь ждут, тебе рады, о тебе позаботятся. В любимом кафе есть огромная вероятность, что день все-таки начнется с собственных мыслей в покое, со вдоха аромата бодрящего кофе, а не суматошного бега.
Еще через минуту забежит кто-то из друзей за теми самыми круассанами, или мама подруги, вдруг появившаяся на пороге кафе, спросит, как у меня дела и заключит в теплые объятия или зайдет переваливаясь знакомый мопс. И все это сделает мой день еще немного устойчивей.
Когда же перед тобой, наконец, как по волшебству, появится каша, пахнущая ванилью и мечтами об отпуске, сил станет еще чуть больше, а настроение светлее. И даже, может быть, этот день будет лучше вчерашнего и есть надежда, что именно в нем, будет что-то хорошее.
Скажите улыбающимуся официанту и сырникам из рикотты - “Шалом”, “Хай”, “Гамарджоба” или, как на вашем родном языке будет - “Ну, здравствуй, это я». Ведь еда – это, все-таки, про любовь и удовольствие. Про поддержку. А если утром, ее вам ее окажут милая девушка-официант, рисовая каша или яичница с помидорами, будьте им благодарны.

PS. Любите тех, кто любит вас. А я пошла целоваться с "Рюинаром"